Джордж Мартин — один из самых талантливых американских фантастов современности. Начав печататься на рубеже 70-х, он быстро заслужил репутацию блестящего рассказчика; это принесло ему три премии «Хьюго», две «Небьюлы», Всемирную Премию Фэнтези и Премию Брэма Стокера. Затем писатель обратился к крупной форме и сочинил несколько НФ-романов, в том числе великолепный «Умирающий свет» (1977). А в середине 90-х стартовал его историко-фэнтезийный сериал «Песня льда и огня», первые две части которого («Игра престолов» и «Битва королей») уже опубликованы в России и очень тепло приняты нашими любителями фантастики. Третья часть сериала — «Шторм мечей» («А Storm of Swords») — две недели назад увидела свет в США. В связи с выходом этой книги на сайте «Science Fiction Weekly» появилось интервью с Джорджем Мартином — интервью, с фрагментами которого мы и предлагаем вам познакомиться.

— Вы часто пишете о людях с ярко выраженными отрицательными чертами, о людях, которые определенно не вписываются в «героический стандарт». Таковы Таф из «Путешествий Тафа», Станнис и Тирион из «Песни льда и огня». Вы что — хотите заставить читателей задуматься о том, любят ли они их и почему?

— (Смеется) Скажем так, я просто пытаюсь сделать своих персонажей реальными и человечными, чтобы в них были перемешаны добро и зло, благородство и эгоизм. И, конечно же, мне хочется, чтобы читатели думали о персонажах, а не реагировали на них на рефлекторном уровне. Я слишком много прочел книг о храбрых героях и трусливых злодеях, о тех, кто либо совсем хорош, либо совсем плох. Меня от этого тошнит. Это же неправдоподобно. Тот, кто взглянет на реальную человеческую историю, увидит, что даже у самых гнусных злодеев имелись какие-то хорошие стороны. Возможно, они были храбры или же иногда милосердны к врагу И даже у самых великих героев имелись слабости и недостатки.

— В вашем сериале магический элемент становится сильнее с каждой новой книгой. Так будет и дальше?

— Да, будет. Это входило в первоначальный замысел. Однако я полагаю, что даже в финале магии будет не так много, как в других фэнтезийных романах.

— Вы уделяете много внимания повседневным деталям средневековой жизни. Такое ощущение, что вы провели целое исследование...

— Я прочел о средневековой истории и быте столько, сколько смог. Изучал одежду, еду, пиры, турниры. Все эти специфические области. Поиску информации по какому-то конкретному вопросу я предпочитаю исследование методом полного погружения и впитываю в себя такое количество сведений об эпохе, что, когда я пишу, это проявляется в виде чувства исторической правды.

— А главная ваша страсть, конечно, геральдика?

— Вынужден признать, что она доставляет мне большое удовольствие. Есть чудесный вебсайт, который создали два моих фана из Швеции. Там есть гербы всех родов из моего сериала. Не только главных родов, но и родов поменьше... Я помогаю этим ребятам — они посылают мне гербовые щиты для консультации, а я вношу свои предложения. У нас сейчас около 400 щитов.

— На что похож процесс писательства? Вы сочиняете главы " том же порядке, в котором они напечатаны в книгах?

— Нет. (Смеется) Я пытаюсь так делать и всегда прикидываю, какой порядок глав мне нужен, но он обязательно изменится. Прежде чем закончить книгу, я, как правило, двадцать раз все переставлю, чтобы добиться оптимального пересечения сюжетных линий и чтобы напряжение нарастало... Что касается порядка написания, то когда работа идет хорошо — я пишу главу о Тирионе и заканчиваю ее, но всё само катится и я точно знаю, что будет дальше; и тогда вместо очередной главы я продолжаю писать о Тирионе, пусть даже он появится через много страниц. Я могу написать о нем три или четыре главы, прежде чем столкнусь с определенными трудностями; затем я возвращаюсь, смотрю, о каком персонаже мне писать теперь, и какое-то время описываю его приключения.

— Наши фаны очень эмоционально относятся к вашим произведениям. Как по-вашему — что именно их цепляет?

— Я полагаю, герои. Вероятно, они достаточно жизненны, чтобы люди идентифицировали себя с ними и любили или ненавидели других героев. Фаны спорят о них — и мне это очень нравится. Это еще одно подтверждение того, что мой способ создания образов работает. Когда я слышу от разных фанов мнения о том, кто здесь хороший парень, а кто — плохой, кого нужно оставить в живых, а кого — убить, — эти мнения часто прямо противоположны И слава Богу! В реальной жизни люди не всегда любят одно и то же. Логика одних резко отличается от логики других взгляните хотя бы на нынешние президентские выборы.

— Очевидно, еще одна причина заключается в том, что вы постоянно размышляете о природе справедливости. По отношению к вашим героям справедливость нередко нарушается, и читатели не могут забыть об этом. А вы сами сопереживаете своим героям?

— Еще как! Особенно когда я пишу о них. Для того чтобы написать о персонаже как надо, я должен стать им. Я должен на какое-то время надеть шляпу Тириона, войти в его голову, понять его чувства и увидеть стоящие перед ним альтернативы так, как он бы их увидел. Затем "снимаю эту шляпу и надеваю другую. В некоторых моих книгах с некоторыми персонажами происходят ужасные вещи, и порой те главы очень, очень трудно написать. Я знаю, что нужно делать, потому что этого требует сюжет и развитие событий неизбежно ведет к этой точке. Но в нанесении слов на бумагу есть что-то окончательное, и когда должно случиться что-то действительно ужасное — я обнаруживаю, что автоматически отодвигаюсь от пропасти, пишу другие главы, провожу время, играя в компьютерные игры. Потому что я знаю, что передо мной стоит очень трудная задача, особенно если речь идет о персонаже, которого я не сразу полюбил. Но в конечном счете я пишу эти главы.

— Очень уж часто вы поступаете с героями жестоко...

— Что ж, вы правы. Но, знаете ли, я думаю, что даже в фэнтези, которая принадлежит к царству воображения и опирается на волшебные миры, — так вот, даже в фэнтези есть нужда говорить правду, пытаться отражать какие-то реалии того мира, в котором мы живем. Слишком многие пишут фэнтези заведомо нечестную, фэнтези, где полыхает пожар гигантской войны, но никого это особо не беспокоит. Мы видим опустошенные деревни, в которых жили безымянные крестьяне, и все они мертвы, но герои просто проносятся мимо, убивая людей направо и налево, оставаясь в живых в любой ситуации. Но это же вранье... Автор может ведь и не писать про войну. Не нужно писать про войну, если она вам неинтересна или вы находите ее чересчур жестокой. Но если уж вы решились на это, то должны писать правду, а правда состоит в том, что люди умирают, и умирают страшной смертью, и некоторые хорошие парни умирают тоже.

— В «Песне льда и огня» не только убивают, но и насилуют. Секс и сексуальность занимают большое место в ваших книгах, и это еще менее характерно для фэнтези, чем та жестокость, о которой вы говорите.

— Ну, то, что я сказал о жестокости, справедливо и для этого вопроса. Если взять реальное средневековье, то всего интереснее там контрасты. Понятие галантности с одной стороны и ужасы войны — с другой. То же самое можно сказать и об отношениях полов. Традиционные догматы галантности возводили женщин на пьедестал, рыцари могли посвящать своим дамам поэмы и драться в их честь на турнирах, и все же в армиях не видели ничего особенного в том, чтобы изнасиловать любую женщину, которая попадется на пути. В ходе Столетней войны, например.

— Когда выйдут заключительные тома сериала?

— Это зависит от того, как быстро я их напишу. Это большие книги, на каждую у меня уйдет как минимум года полтора, а может, и больше, хотя я постараюсь уложиться. Так что, к сожалению, можно сказать, что последняя точка в сериале будет поставлена не раньше, чем через пять или шесть лет.

Подготовил Николай ТЕЧЕНКО

Джордж Мартин
Правдивая песня льда и огня
Фрагменты интервью на сайте «Science Fiction Weekly»
Книжное обозрение. — 2000. — № 51 (1801) 18 декабря. — С. 16.

Science Fiction Weekly

Science Fiction Weekly
December 11, 2000
Issue 190
Vol. 6, No. 50